«Only the skin!» («Только кожу!») — звучит в лаборатории каждые три минуты, и не менее часто звучит: «О нет! Это слишком глубоко!» Новичкам сложно сразу найти нужную глубину надреза, чтобы снимать только кожу. Это было нашим заданием на первый день. Кожа с трудом отделяется от подкожного жира. Гораздо проще снимать всё вместе. Наш жир плотнее прикрепляется к коже, чем к поверхностной фасции, покрывающей внутри тело.
Два года назад я уже была на курсе диссекции, и руки быстро вспомнили, как это делать.
В этот раз я работаю с мужским телом. В моей группе косметолог Наталья, которая тоже приехала из Москвы, узнав, что можно исследовать лицо, голову и шею. Она быстро принялась за дело, словно делает это каждый день. Три физиотерапевта и один персональный тренер, мускулистый мужчина, который первые полчаса не мог взять скальпель. Было понятно, что ему трудно.
Знаю это ощущение, оно было в прошлый раз. Это момент, когда окончательно принимаешь смерть и тот факт, что Я — НЕ ТЕЛО.
Я периодически с поддержкой смотрела ему в глаза и спрашивала: «Are you ok?» («Ты в порядке?») Через полчаса он взял скальпель, но действовал так неловко, что промелькнула мысль: «Лучше бы ему этого не делать».
Я начала с грудной клетки, предварительно исследовав степень подвижности кожи руками. Проверила, насколько легко скальпель сможет отделить кожу от подкожного жира. Ответ очевиден, но я рада, что увидела это лично. Там, где кожа мало смещалась, скальпель натыкался на жёсткие фиброзные волокна — спайки. Мы все знаем, что кожа способна смещаться очень ограниченно, иначе мы просыпались бы с лицом на затылке. Тем не менее это один из факторов, определяющий функциональность тела: КОЖА ДОЛЖНА СМЕЩАТЬСЯ!
В зонах, где кожа не смещается, уже есть спайки, которые ограничивают движения. У нашей модели я нашла много таких склеенных зон на рёбрах и грудине.
P. S. Вечером себя ощупала и посмещала кожу — на всякий случай. Всё двигается!